Эйдман: «В тоталитарных странах опросы невозможны, исследовать там нечего»

— Вновь обострилась дискуссия по поводу состояния общественного мнения в России: стоит или не стоит доверять опросам, из которых следует, что большинство россиян поддерживают Путина в войне против Украины? — пишет Игорь Эйдман. — Мария Снеговая написала, что стоит. За это на нее грубо набросился Леонид Волков.

Я думаю, что ситуация даже хуже, чем считает Снеговая, которой я сочувствую в этом споре. Дело не в том, что российское общественное мнение поддерживает Путина, а в том, что никакого собственного мнения у этого общества просто нет. Большинство жителей страны — объекты пропаганды и насилия, лишенные какой-то собственной воли и субъектности. Так и раньше было в тоталитарных государствах.

Один из пионеров массовых опросов в СССР Владимир Шляпентох писал: «Накануне Перестройки стало очевидным, что сознание большинства россиян полностью контролируется Кремлем и что социологи во многих случаях ошибочно верили, что они изучают общественное мнение, и оно оказалось для них недоступным потому, что его нет, равно как средневековые алхимики искали несуществующий философский камень».

«Без серьезной оппозиции и реального выбора между различными политическими силами реальное, независимое от власти, общественное мнение невозможно».

У крепостных крестьян или античных рабов не было никакого общественного мнения. Опросы общественного мнения появились в демократических странах, после формирования в них гражданского общества. В тоталитарных странах такие опросы невозможны, исследовать там нечего. То, что российские социологи выдают за результаты исследований общественного мнения — простая фиксация эффективности контроля тоталитарного государства над населением страны. Именно это мы сейчас и имеем в России.

Очевидно, что государство с помощью пропаганды и страха эффективно формирует поведенческие установки населения и его представления о реальности. Есть диссидентское меньшинство, но оно разрозненно, изолированно, запугано, тоже контролируется государством и не является какой-то реальной политической силой.

Торговцев мифической «Антивоенной Россией» эта суровая реальность не устраивает, и они пытаются заменить ее мифотворчеством.